Паломничествую по Андреевскому спуску. Где-то посредине змееподобной улицы упираюсь взглядом в указатель-маячок «К Борису Егиазаряну» и еще что-то на армянском. Так просто, как к себе домой зовет. Полчаса до открытия выставки. В галерее в печке потрескивают колотые Борисом дрова. На столике лежат теплого цвета и шероховатые на ощупь плоды граната, отдают собранную энергию солнца.

За несколько минут до открытия выставки Борис, импозантный и веселый, носится по галерее с палитрой и кисточкой и что-то, только одному ему ведомое, правит на холстах. Потом обычно предупреждает: «Осторожней! Картины еще сырые».

Его картины звучат. Их зву­чание интонационно правдиво. И хочется думать, что всегда будут звучать «Небесная музыка» и «Песнь восхваления», всегда будут смотреть светлым взглядом «Три принцессы» и «Изобретатель колеса и скрипки», всегда будет совершаться «Праздничное событие».

Егиазарян занимался живописью в Ереванском художественном училище. Дальше были Художественный институт им. Мухиной в Санкт-Петербурге, Киевская художественная академия, которую он окончил в 1986 году.

Вспоминает художник курьезные ситуации: «Как-то позвонили с Ереванского телевидения. Договорились отснять картины в мастерской. Тогда были особенно большие проблемы с электроэнергией. Ее или просто не подавали, или с перерывами, по времени равными ожиданию весны зимой. Договорились с местными властями о подаче электроэнергии на 3 часа. Электроэнергию дали, во на очень короткое время. Отснять все не успели. Картины доснимали на станции Ереванского метро».

Тогда же в Ереване случилась огромная потеря, которую было трудно пережить: сгорела его мастерская, а с ней и 15 лет работы. После этого три года не писал ничего. Снова начал работать совсем по-другому.

У Бориса за плечами множество выставок. Персональных и групповых. В Украине и за границей. Многие картины обрели пристанище в музеях. Его работы были в экспозиции в Киевском музее русского искусства, Винницком музее искусств, в музее Сергея Параджанова в Ереване, рассыпаны по галереям, частным коллекциям. Одна картина находится в частной коллекции госпожи Мадлен Олбрайт. Его работы новаторские в сюжете, цвете. Художник в своем искусстве не надевает чужих одежд. Работает быстро, плодотворно, вдохновенно. Его творчество — как «скоропостижное проживание». .

Можно ли вобрать в картину всю историю, судьбу и обаяние Армении? Ему это удается. И это уже не просто армянский мотив...

Поэтому картины получаются такими яркими, колоритными, как Кобайрские фрески. Поэтому его краски — золотистые, карминовые, лазурные, смарагдовые — никогда не выцветут, как до сих пор не выцвели краски орнаментов на вазах, и фризах дворцов мастеров древнего Крита.